Свет мой зеркальце, скажи… (СИ) - Риз Екатерина (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Мама!
— Молчи. Я всю жизнь беспокоюсь о тебе. Дима рос дивным ребёнком. Он читал книжки, играл на скрипке и поступил на физмат. Он тоже делал карьеру. Семью создал вовремя. А этот никак не мог на месте усидеть. Это заводная юла. И даже если он был дома, ему нужно было с кем-то драться, куда-то лезть, кого-то спасать. Он с самого детства такой. И вот тогда, когда я готовилась выдохнуть спокойно, что он, наконец, написал рапорт на увольнение — Рома, я даже выучила эти слова! — так вот, когда он осел дома, начал заниматься бизнесом, и я могла успокоиться, а не ждать его с пулей в голове, он решил нас с отцом осчастливить. Жениться решил.
Я отвернулась от Анны Эдуардовны, прикусила нижнюю губу, и поторопилась прикрыть её рукой. Анна Эдуардовна с таким возмущением говорила, и я её прекрасно понимала, но Ромкино обиженное сопение надо мной, меня смешило. И волновало. И я не знала, как с этим справиться.
— И вместо того, чтобы найти себе приличную девушку, настоящую жену, он влюбился в… — Анна Эдуардовна споткнулась на гневном слове, а Рома её предупредил:
— Мама, не надо. Липа всё слышит.
— Перестань водить меня за нос! — приказала она, и посмотрела на меня. — Он влюбился в манекенщицу, совершенно безголовую девицу, которой нужны были только деньги. И я не знаю, кому я это сейчас говорю, ей или не ей, но я имею право сказать это, я мать. И думая о моём психическом здоровье, сынок, ты обязан хоть раз меня выслушать. Твоя невеста, жена или кто она тебе, совершенно несносная девица. И мне не нравится видеть лицо твоей жены на улице. Я перестала ездить в город!
— Их уберут, мама.
— Когда?
— На днях. Я над этим работаю.
— Знаю я, как ты работаешь. Все знакомые знают. Это только ты любишь притворяться независимым, а все всё видят. Рестораны, салоны красоты, магазины, и эта ужасная реклама, где твоя жена на капоте машины! Это стыдно, Рома! А я переживаю, и бабушка переживает. И Оля тоже.
— О, эта точно себе места не находит.
Я двинула Ромку локтём в бедро, и он примолк.
— Потом ты заявляешь, что она тебя бросила, папа мне признался, что видел тебя пьяным, два раза! — Я голову запрокинула, и на любимого смотрела. Клянусь, но у Романа Евгеньевича на скулах румянец проступил. Не думаю, что от стыда, видимо, от сдерживаемых эмоций. — А вчера вы появляетесь вместе, и что пытаетесь нам всем продемонстрировать? Великую любовь?
Что ты хотел от нас услышать? Что все за вас счастливы? Прости, но я не люблю алчных особ, особенно не радуюсь, когда они оказываются рядом с моими сыновьями. Я не знаю, какие жизненные обстоятельства делают их такими, и мне это не важно…
— Это не обстоятельства, Анна Эдуардовна, — перебила я её, — я склоняюсь к мысли, что это гены.
Лада пошла в отца. — Ромка посмотрел на меня, я же нарочно пожала плечами. — Что? Мне так кажется. Она, явно, не в маму. Хотя…
— Ладно, — Рома меня по волосам погладил, — ты хоть не начинай в прошлом копаться. Иначе мы все погрязнем.
— Вы объясните, что происходит или нет?
— Объясним, мама. Только помни: это семейная тайна. И разглашать её нельзя.
— Выпороть бы тебя. Но больно здоровый вымахал.
— Вы нас извините, — сказала я, — мы вас вчера немножко обманули.
— Неправда, — воспротивился Роман Евгеньевич, — мы просто кое о чём умолчали.
— Мне абсолютно наплевать, умолчали или обманули. Я хочу знать правду. Рома, тебе совсем мать не жалко?
— Мама, ну что ты говоришь? Мы наоборот, хотели, как лучше.
— А это самый ужасный подход, дедушка всегда так говорит. Так что? Я уже сама догадалась, что их две. Скажи мне, почему они такие одинаковые?
— Это как раз самое простое, мама. И это не грозит нам неприятностями. А вот всё остальное…
Странно, но Ромкин рассказ занял совсем немного времени, правда, он опустил все детали наших сочинских приключений, свалив всё на авантюрную натуру моей сестры. Обвинил в попытке нажиться на их браке, о краже драгоценностей Гровера ни слова не сказал. Анна Эдуардовна дольше задавала уточняющие вопросы, и хмурилась, хмурилась. Потом сказала:
— Постойте. То есть, вам нужно развестись друг с другом, чтобы потом расписаться друг с другом?
— Ну, — Рома плечами пожал, — как-то так.
Анна Эдуардовна только хмыкнула.
— Оригинально. Такого я ещё не слышала. Ты, мой милый, никогда не устаёшь поражать материнское сердце. Мой нервный срыв будет на твоей совести.
— Мама, ну что ты!.. — Рома всерьёз забеспокоился и попробовал возмутиться. — Всё же хорошо.
В итоге. — Он меня по плечам погладил. — У меня жена, любимая, замечательная.
Я руки его скинула, занервничав.
— Перестань меня хвалить.
Он вздохнул и продолжил:
— Лада осталась в Москве. И нас это устраивает. Нечего ей здесь делать.
— Рома, у неё тут родители живут, — напомнила я.
— Родители живут не тут, а в пригороде. Вот и… — Он красноречиво указал направление своих мыслей и продемонстрировал посыл.
Анна Эдуардовна на сына смотрела, с большой претензией и обвинением. Затем сказала:
— Я всегда тебя предупреждала, Рома. Я и Диму когда-то предупреждала, но ему хватило одного раза, а вот ты упрямый. И немного бестолковый. Это, без сомнения, в папу.
— Понеслось, — еле слышно пробормотал Роман Евгеньевич убитым тоном.
— Нужно головой думать, — Анна Эдуардовна указала пальцем с идеальным маникюром на лоб, — а не другим местом. Если бы не женился так поспешно, всё по-другому бы вышло.
— Да кто знает, мама, как бы вышло? Мне важно, чем закончилось. Что я свою Липу привёз сюда, ради этого стоило помучиться и побегать. Да, малыш? — Его желание со мной посюсюкать перед будущей свекровью, мне активно не нравилось. Меня это смущало.
Анна Эдуардовна присмотрелась ко мне, надо сказать, что без особого восторга и даже с подозрением. Но ничего не сказала. Точнее, сказала, попросила обещанный кофе.
— Сейчас свежий сварю, — решила я.
Я из гостиной вышла, и почти тут же услышала возмущённое шушуканье. Судя по тону, Роман Евгеньевич выговаривал матери о том, что нужно относиться к людям добрее. А к его любимой жене в особенности. Хотя бы, постараться. Наверное, доводы подействовали, потому что спустя пару минут они вместе появились на кухне, и Анна Эдуардовна сказала:
— Думаю, вам стоит присоединиться к нам завтра за ужином. Папа будет отмечать десятилетие в должности декана, мы собираем его коллег, узким кругом, конечно, и будет очень хорошо, если его старший сын с женой придут. Вы согласны?
Отказываться я не собиралась, потому что не учтиво, да и дело-то семейное, от такого не отказываются. Но пока я раздумывала, как именно поблагодарить, Рома решительно кивнул.
— Мы придём, мама.
Анна Эдуардовна снова ко мне приглядывалась, а сына по груди погладила.
— Папа будет очень рад, — проговорила она негромко. Заставила себя улыбнуться, когда я объявила, что кофе готов, и присела за стол.
После ухода Анны Эдуардовны, мы с Ромой некоторое время провели в молчании. Дверь захлопнулась, мы посмотрели друг на друга, а сказать вроде и нечего. Или страшно оттого, что ничего непонятно. Я ушла на кухню, стала посуду мыть, Рома у окна присел и вид имел задумчивый-задумчивый.
— Думаешь, зря мы ей всё рассказали? — спросила я, не выдержав, в конце концов, молчания. На мужа посмотрела.
Ромка подбородок поскрёб.
— Это же семья. Мы и так собирались.
— Да, после того, как вчера показательный спектакль устроили. Вдруг они обидятся?
— Не обидятся, — ответил он. И повторил: — Это же семья. Они не обижаются. По крайней мере, долго.
Я тарелку тёрла, тёрла.
— Вообще, это здорово.
Он посмотрел на меня. Потом руку протянул и схватил меня за халат, потянул на себя. Я подошла, позволила себя обнять.
— Липа, ты всем понравишься. Вот такая, какая ты есть. Я же тебя люблю.
Я пригладила его брови.
— Ты и Ладу когда-то любил.
Ромка откровенно фыркнул.
